Горт вспоминает Фишера. Часть 1

Для многих поклонников шахмат Роберт Фишер остается гениальной, но безумной и полной противоречий личностью. О выдающемся игроке написаны сотни книг, но истинный характер Бобби остается загадкой даже для его современников. Чехословацкий (впоследствии — немецкий) гроссмейстер Властимил Горт знал Фишера лично. Сегодня он готов поделиться своими воспоминаниями об американском вундеркинде, который смог завоевать мировую шахматную корону вопреки всем обстоятельствам.

О жизни и партиях Фишера написано и сказано многое. Известный американский психиатр и выдающийся шахматный мастер Ройбен Файн полагает, что Бобби, несмотря на свою гениальную игру, обладал «серьезными психическими проблемами, которые стали следствием семейных конфликтов — их многообразие привело к формированию обширного комплекса поведенческих проблем…». Файн предположил, что Фишер был одержим собственными успехами за доской из-за унижений, с которыми столкнулся в детстве. Победы подпитывали ощущение собственного могущества, которое копилось в сознании Фишера. Не случайно главной целью Бобби в любой партии была психологическая победа над оппонентом: «Я хочу сломать его чертово эго!».

Психологический портрет Фишера, составленный доктором Файном, помогает понять поведение чемпиона и даже простить ему очень многие поступки. Но Файн и Фишер сходились в одном: советские игроки были готовы на все ради сохранения шахматной короны у представителя СССР. Многочисленные протесты американцев против договорных партий на турнирах претендентов привели к смене формата отборочных соревнований. Круговые турниры уступили место матчам на выбывание.

Иосиф Виссарионович Сталин (Джугашвили) считал шахматы достойной и наименее затратной рекламой социалистического уклада жизни. Парадоксально, но в 1930-е годы народ СССР голодал, а в Москве проводились крупные международные турниры с участием ведущих шахматистов мира. Гроссмейстеры из стран Запада удостаивались королевского приема. Но социалистическая доктрина оставалась неизменной: «В шахматах мы лучше любой другой страны мира!». Стоит признать, что подобные суждения имели под собой основания: после Второй мировой войны советская шахматная машина работала бесперебойно.

«Матч века» 1972 года стал пиком противостояния Запада и Востока. Поединок Спасского против Фишера в Рейкьявике стал самым политизированным в истории шахмат. Социализм против капитализма, коллективизм против индивидуализма. На кону стояло очень многое.

Фишер — самоучка, простой, но очень самонадеянный американец. У Бобби хватило смелости на то, чтобы бросить вызов всей шахматной системе Советов. Мне, Властимилу Горту, довелось встретить трех подлинных шахматных гениев: Роберта Фишера, Михаила Таля и Гарри Каспарова. Для меня Бобби остается наиболее сильным и доминирующим чемпионом мира всех времен.

Когда мы встретились впервые? Это произошло по ходу матча США — ЧССР на шахматной олимпиаде в Лейпциге. Шел 1960 год. Фишер взял тайм-аут по ходу своей партии и заинтересовался поединком на четвертой доске: Вайнштейн против Горта. По ходу партии мы оба испытали недостаток времени. Я оказался в нелепой ситуации, упустив вилку конем: под ударом оказались обе ладьи и ферзь. Какое горе! Но, к моему счастью, оппонент допустил пару ошибок. Фишер был ошеломлен. По выражению его лица было легко понять, что он был не прочь провести несколько партий со мной.

Но подлинным украшением той шахматной олимпиады стала партия Фишер — Таль. Я выучил её нотацию наизусть и до сих пор прекрасно помню.

На шахматной олимпиаде в Варне двумя годами позже мир увидел еще одну выдающуюся игру. Партия Ботвинника против Фишера — шедевральный ответ на вопрос «как следует играть защиту Грюнфельда?».

Автобус, отвозивший участников олимпиады в аэропорт, был забит до отказа. Всем поскорее хотелось улететь домой. Фишер последним пришел к месту сбора с чудесным синим чемоданом, больше похожим на дорожный сундук. Ян Хейн Доннер (нидерландский гроссмейстер, позже — шахматный обозреватель) был в ярости. «Стой где стоишь со своим баулом, или садись на крышу автобуса, но пропусти нас в салон!», — орал он на Фишера.

Сицилианскую защиту Фишера было сложно скопировать. А вот огромный чемодан, похожий на тот, что использовал Бобби, я смог купить в Праге. С тех пор я ездил с этим монстром на все турниры. Чемодан стал моим личным талисманом. В те времена поклонники Фишера охотно раскупали стикеры с изречением Бобби: «e2-e4: быстро начали — быстро победили!». Была такая наклейка и на моем чемодане. А анализ партий Фишера заставил меня изменить свой дебютный репертуар. Это решение принесло свои плоды очень быстро.

Расписание турнира в югославском городе Винковци (1968 год) давало игрокам приличное количество времени на отдых, что немыслимо в нынешние времена. В один из свободных дней участники и организаторы соревнований собрались на футбольном поле. Фишер знал только один тип футбола — американский. Европейский «соккер» был абсолютно чужд Бобби. В Югославии он впервые увидел сферический кожаный мяч. Но физическая форма Фишера была потрясающей. За несколько минут он усвоил основные футбольные правила. Игра Фишера восхитила зрителей и участников матча — он элегантно работал с мячом, демонстрируя скорость и грацию пантеры. Нам было весело, а Бобби явно нравился новый для него вид спорта.

Фишера очень раздражала другая игра с мячом — гольф. «Власти, они просто заталкивают маленький шарик в лунку и зарабатывают кучу денег!», — типичное замечание Бобби о гольфистах.

В Югославии я увидел еще кое-что нетипичное в исполнении Фишера. Мы сидели у бассейна виллы, где проживал Бобби. В полночь он внезапно достал секундомер. «Теперь-то я увижу что-то забавное…», — подумал я. Но нет: Фишер извлек из кармана брюк листок с нескольким шахматными задачами, требующими быстрого решения. Он нажал на часы и попытался найти разгадки для десяти головоломок за 60 секунд. Так Роберт Джеймс Фишер заканчивал каждый свой день. Стоит упомянуть, что это упражнение я включил в своё ежедневное расписание. Бобби повлиял не только на мой дебютный репертуар, но и на процесс подготовки к турнирам.

Veni, vidi, vici

«Пришел, увидел, победил» — известное выражение, приписываемое Плутархом Юлию Цезарю. Оно как нельзя лучше характеризует ситуацию, в которую угодил Фишер на Межзональном турнире в Сусе (Тунис) осенью 1967 года. Участники соревнований жили в отеле Hilton в нескольких сотнях метров от пляжа. Атмосфера была непринужденной. Шахматисты и секунданты регулярно встречались в баре около гостиничного бассейна. Воплощение девиза ФИДЕ «Gens una summus» («Мы — одно племя») наяву.

Но куда же делся фаворит турнира, Бобби Фишер? Американец постоянно покидал турнир, возвращался и вновь исчезал. Назревал конфликт Фишера и ФИДЕ. Вернется ли Бобби, чтобы доиграть соревнования? Этого никто не знал. Свою десятую партию на турнире Фишеру предстояло играть против Самуэля Решевского. В те временя не существовало жесткого правила о неявке. Оппонентам давался час на то, чтобы сесть за доску и приступить к игре. В ином случае неявившемуся игроку засчитывалось поражение. Час, отведенный Фишеру, почти истек. Бобби по-прежнему отсутствовал в зале. Но за две минуты до истечения лимита Фишер внезапно материализовался на своем месте. Американец был идеально одет и причесан, весь его вид говорил о том, что не произошло ничего неожиданного. Испанская партия и поражение Решевского. Действительно, «Пришел, увидел, победил!».

Перед следующим днем отдыха Фишер снова исчез. Арбитры, возмущенные действиями американского гроссмейстера, непрерывно звонили в офис ФИДЕ. Результаты Фишера были аннулированы. Судьи удалили строку с партиями Фишера из турнирной таблицы, которая располагалась в холле отеля Hilton. Решевский был рад, что его ноль по итогам матча с Бобби был исключен из официальных результатов, поскольку на кону стояли шесть квалификационных мест, позволяющих принять участие в турнире претендентов.

«Если этот парень снова вернется, я закончу выступать!», — так Самуэль подвел итог того дня. Стоило ли рассматривать ультиматум Решевского всерьез?

Фишер больше не появлялся в Сусе. Его конфликт с ФИДЕ сыграл на руку трем шахматистам: Горту, Штейну и Решевскому. [В 1968 году эти шахматисты сыграли друг с другом за право стать участником турнира претендентов, победителем по дополнительным показателям стал Решевский — прим. пер.]

Приятели за доской

В те времена жители Югославии почитали Фишера как голливудскую звезду. В маленьком городке Винковци американцу создавались максимально комфортные условия для проживания. Заботу о Фишере взвалил на себя один из организаторов турнира — Билусич. Бобби занял несколько комнат в доме функционера. Фишер был единственным шахматистом, которому позволили пользоваться бассейном на вилле Билусича. Как-то утром мне довелось наблюдать забавную сцену: Бобби сидел за шахматной доской, а напротив него располагался мальчик 10-11 лет. Это был сын Билусича.

Я должен был встретиться с Фишером и очень удивился тому, что он играет с ребенком. Оппоненты проводили свои партии в столь неформальной обстановке, что не использовали шахматные часы. Мой автомобиль — маленький Renault 8 — был вымыт и тщательно вычищен специально для Фишера. Иногда мне доводилось становиться водителем Бобби. При поездках за пределами города он не разрешал ехать быстрее 50 миль в час и настаивал на тщательном соблюдении всех правил дорожного движения. Особенно внимательно Фишер относился к знакам на обочинах шоссе.

Соперник Бобби едва сдерживал слезы. Мальчик был абсолютным новичком в шахматах и проигрывал Фишеру одну партию за другой. Бобби делал наиболее сильные ходы и крушил оппонента без всякой жалости, объявляя очередной мат. Я полагал, что мастер даст ученику преимущество в виде ферзя. Фишеру было жарко, он был мокрым от пота. Но после каждого мата он вопросительно смотрел на мальчика и заново расставлял фигуры на доске. «Как думаешь, Власти, стоит ли мне сыграть с ним в ничью?», — поинтересовался Бобби, увидев меня.

Чувствовал ли Фишер себя обязанным хозяину дома? Или он хотел подарить незабываемое воспоминание ребенку? Не знаю. Мне не хотелось оказывать хотя бы какое-то влияние на решение Бобби.

Я рассудил, что напрасно драил свой автомобиль. Будучи сторонним наблюдателем в поединке Фишера и юного шахматиста, я молчал и сохранял нейтралитет. Постепенно меня утомили отчаянные попытки юного ученика отсрочить неизбежное поражение в игре с мастером. Фишер продолжал гонять короля своего оппонента по всей доске. В конце концов, я незаметно покинул виллу Билусича. К моему сожалению, я так и не узнал, чем закончилось противостояние двух приятелей за шахматной доской…

Мухоморы

Девственные леса Славонии [область на востоке Хорватии, в период рассматриваемых событий бывшая частью Югославии — прим. пер.] считаются подлинным раем для грибников. Я начал собирать грибы в семилетнем возрасте вместе с отцом. После завершения войны грибы составляли основу рациона жителей Чехословакии и помогали выжить в голодные времена. Позднее жизненная необходимость трансформировалась в настоящую страсть. Лес стал моим вторым домом, а грибы — любимой пищей. Шеф-повар отеля Kunjevci потакал моим кулинарным пристрастиям. Он превосходного готовил белые грибы и включал их в ежедневное меню для игроков.

Турнир в городке Винковци был в самом разгаре, как и грибной сезон. Обычно я собирал грибы около полудня. Как-то раз перед походом в лес я встретил Фишера. Он вопросительно посмотрел на меня. «Да, отправляюсь за грибами. Хочешь присоединиться ко мне?», — предложил я Бобби. Он развернулся на каблуках своих безупречных лакированных ботинок и вернулся в холл отеля спустя несколько минут. Я проверил его снаряжение: обувь подходила, складной нож имелся — как и корзина приличных размеров.

Но меня заботило другое — бывал ли Фишер в лесу ранее? Он срезал все, что росло на одной ножке и обладало ярким цветом. Меня утешала мысль о том, что Бобби был не в курсе приключений, выпавших на мою долю накануне. Встреча с кабаном и его выводком напугала даже меня — опытного грибника.

Мы с Бобби довольно быстро заполнили корзины и вернулись в отель. Фишер был в восторге от похода в лес и собранных им грибов. Я проверил содержимое его корзины. «Вот черт, Роберт! Всего несколько граммов — ты не сыграешь больше ни одного турнира!», — все, что я смог сказать в результате импровизированной ревизии собранного Фишером урожая. Бобби не верил мне и был расстроен, когда я выбросил его грибы в ближайшую мусорку. Его лицо было столь же красным, как собранные им мухоморы. Не хватало лишь белых точек. «Если повезет, то тебе поможет экстренное промывание желудка!», — закончил я свою микологическую лекцию.

«Слишком много грибов было съедено мной в последние дни!», — сказал я шеф-повару. «Сегодня я отведаю блинов. Но Роберту Фишеру, пожалуйста, подайте грибы. Но только приготовьте их так, чтобы он все же смог одержать победу на турнире…», — пошутил я. Во время этого диалога Фишер даже не глянул на меня. Но каким-то образом он понял всё, о чем мы с шеф-поваром беседовали на сербохорватском языке. Этого Фишеру хватило для ответной шутки: «Нет-нет, Власти, сначала ты отведай грибов, а я подожду часок-другой!».

Я вспомнил римскую императрицу Агриппину, мать Нерона. Она активно травила своих политических противников блюдами из грибов. Я был польщен — мне предстояло стать персональным дегустатором для Роберта Джеймса Фишера!

Продолжение следует…