Франц Кафка и шахматы

Человеку не требуется знать все тонкости шахматных правил для понимания метафор, связанных с фигурами и доской. В одном из писем своей платонической возлюбленной Милене Есенской Франц Кафка упомянул шахматы. Писатель, назвавший себя пешкой пешек, обнажил перед незримой собеседницей свое сердце и душу.

Шахматы упоминаются Кафкой в произведениях эпистолярного жанра лишь раз. Франц сравнил себя с пешкой в письме, направленном давней подруге:

«Чего я страшусь — страшусь с раскрытыми от ужаса глазами, в обморочном беспамятстве страха (если б я мог спать так глубоко, как погружаюсь в страх, я бы уже не жил), чего я страшусь, так это тайного сговора против меня (ты его лучше поймешь, прочтя моё письмо к отцу, но все равно не совсем поймешь, потому что письмо слишком целенаправленно выстроено) — сговора, основанного примерно на том, что я — я, на грандиозной шахматной доске всего лишь пешка пешки, да и того меньше, — вдруг вопреки твердым правилам игры, всю ее путая, собираюсь занять место королевы, — я, пешка пешки, фигура, стало быть, попросту не существующая, не участвующая в игре, — а то, глядишь, еще и место самого короля, а то и всю доску — и что, пожелай я этого на самом деле, все должно совершиться совсем иным, много более бесчеловечным образом!».

Приведенная выше цитата принадлежит измученному страхами человеку, который делится сокровенными переживаниями с чешской писательницей, переводчицей и журналисткой Миленой Есенской (1896–1944). Милена была доверенным лицом Кафки и объектом его платонической любви. Уроженка Праги погибла в годы Второй мировой войны во время пребывания в немецком концентрационном лагере.

Франц и Милена были очень близки. Судьбы литераторов оказались удивительно схожими — оба были талантливыми прозаиками, страдали от депрессивных расстройств и сталкивались со сложными жизненными обстоятельствами. Кафка и Есенская начали переписываться в первой половине 1920-х годов.

Литератор всего несколько раз встречался со своей возлюбленной. Исследователи не сомневаются в том, что отношения Кафки и Есенской были основаны на платоническом обожании друг друга. Переписка стала духовным мостом между двумя родственными душами.

Процитированный выше отрывок письма показывает, что Кафка представлял мир как величайшую шахматную партию. Этот парад фигур лежит за пределами традиционной доски, состоящей из шестидесяти четырех квадратов. Временами эта партия сливается со всем, что происходит во Вселенной.

Кафка отводит себе незначительную роль в событиях величайшего шахматного поединка всех времен. Писатель делает смелый шаг — заявляет о том, что пешке пешек, в которую он превратился, нет места на доске. Труды Франца, опубликованные после его смерти, опровергают подобное предположение. Проза писателя наполнена беспокойством, чувством вины и абсурдными сюжетами. Но исследователи творчества Кафки находят в этих сложных сочетаниях тонких материй частицы оптимизма.

В отправленном Милене письме Франц пишет о возможных трансформациях своей личности. Пешка пешек при определенном стечении обстоятельств может стать королевой. Интересно, что Кафка использовал транссексуальный образ монарха-женщины. За этим вызывающим приемом скрывается стремление стать королем на шахматной доске жизни.

Другой важный аспект приведенной выше цитаты — переход Кафки из мира людей в мир предметов. Писатель отождествляет себя не с живым субъектом, а с шахматной фигурой. Вероятно, Франц ощущал принадлежность к обоим мирам и желал управлять ими без каких-либо ограничений.

Шахматы позволили чешскому писателю скрыться от пугающей реальности, которая существовала в его сознании. Кафка вполне предсказуемо искал возможность стать кем-то другим и избавиться от своих страхов.

Вне привычной реальности литератор оказывался не пешкой, а королем, королевой или целой шахматной доской. При реализации любого из этих сценариев Францу приходилось переживать немыслимые и глубокие трансформации. С подобными метаморфозами столкнулся герой рассказа Кафки «Превращение» Грегор Замза.