Максим Вашье-Лаграв: «Странно играть в шахматы в такое время…»

Французский гроссмейстер Максим Вашье-Лаграв, делящий с Яном Непомнящим лидерство на приостановленном Турнире претендентов, вернулся в Париж из России. Последние три недели включили в себя многое: неожиданное включение в число участников соревнований, получение российской визы в последнюю минуту, закрепление на верхней строчке турнирной таблицы и отбытие во Францию из пустого аэропорта Екатеринбурга. В этом интервью шахматист, широко известный как «МВЛ», поведал о своем незабываемом опыте пребывания в России.

ДХ: Полагаю, вы довольны своим выступлением на турнире и победой над Яном Непомнящим в седьмом туре?

МВЛ: Да, это моё лучшее выступление за последние двенадцать месяцев. Я доволен уровнем своего выступления на турнире в целом и положением дел в отдельно взятых партиях. Меня удовлетворили совершаемые ходы и принимаемые в дебютах решения. Это помогло добиться результата по итогам первой половины турнира. На протяжении всех партий я доставлял соперникам дискомфорт, проявлял инициативу.

Перед партией седьмого тура Непомнящий лидировал по количеству набранных очков. Наш поединок многое решал. В дебюте мне удалось завладеть инициативой и воплотить добытое преимущество в победу. Я был рад тому, как все сложилось на доске в тот день.

ДХ: Какой была атмосфера турнира? Он оставался единственным значимым событием из мира спорта, которое не было отменено или перенесено.

МВЛ: Атмосфера оставалась гнетущей. Но когда начались игры, я забывал обо всем и думал только о шахматах. Местные власти периодически устраивали медицинские проверки. Люди сохраняли дистанцию друг от друга, использовали санитайзеры. Мы не привыкли к подобным мерам, но их следует соблюдать — я хорошо усвоил этот урок и продолжаю использовать полученные навыки защиты от вируса сейчас, после возвращения во Францию. В определенном смысле события в Екатеринбурге подготовили нас к тому, что происходит дома. Жесткость мер я ощутил в аэропорту Амстердама, который был абсолютно безлюдным.

ДХ: Вы испытывали тревогу, зная о том, что творится в мире?

МВЛ: Да, настроение не назвать отличным. Я следил за тем, что происходило в мире и во Франции. Поддерживал связь с семьей и близкими. Но турнир — важное событие, и я старался соблюдать все правила подготовки. Нельзя полностью избавиться от мыслей о происходящем в мире, но я старался, чтобы это не сказывалось на игре в шахматы.

ДХ: Вам не показалось странным, что на фоне отмены всех спортивных мероприятий было принято решение продолжать турнир?

МВЛ: Это странно, согласен. Но в период массовой отмены спортивных мероприятий многие из претендентов уже прибыли в Екатеринбург или находились в пути. Нужно учитывать и то, что на нашем турнире присутствуют восемь шахматистов, несколько секундантов, арбитры и журналисты. Нас мало и состояние каждого относительно легко контролировать. Да и случаев заражения COVID-19 на момент первой игры было мало — как в России, так и во всем мире. Мы не находились в зоне заражения. Организаторы предприняли все усилия для того, чтобы турнир прошел без инцидентов. Так и было, не считая церемонии открытия, которая вышла странной.

ДХ: Что больше похоже на авантюру — поездка на турнир в условиях вирусного кризиса или возвращение домой? Оба путешествия вы планировали в последнюю минуту, преходилось преодолевать бюрократические препоны.

МВЛ: Главная трудность поездки в Екатеринбург заключалась в том, что никто из моих секундантов не смог попасть в Россию. Их прилет стал невозможным из-за большого количества времени, которое требовалось на получение виз и поиск билетов. Я планировал, что моя семья присоединится ко мне позже. Но это стало невозможным из-за запрета на выезд из Франции. Так что мне пришлось лететь одному. Я искал варианты полета не через Москву — там ввели карантин для прибывающих иностранцев, и меня могли не выпустить из зоны прибытия. Не хотелось рисковать. Поэтому я прилетел в Екатеринбург из Стамбула.

Вернуться назад оказалось проще. Объявили о закрытии границ в России — нам пришлось собирать вещи и искать места в самолетах. Некоторым удалось улететь обычными коммерческими рейсами. Мне, Фаби [Фабиано Каруана — прим. пер.] и некоторым представителям СМИ организовали чартер до Роттердама. Были бюрократические проволочки. Но я дома. И, если не ошибаюсь, все остальные шахматисты тоже.

ДХ: Вас расстроила приостановка турнира в тот момент, когда вам удалось возглавить таблицу?

МВЛ: Честно говоря, нет. Я был готов к тому, что турнир может быть остановлен в любой момент. Я шел от игры к игре. Вероятно, с учетом моей формы, было бы здорово продолжить. Но я не жалуюсь. Здоровье людей важнее, чем возможность завершить Турнир претендентов. Приостановка соревнований — сложный момент. Организаторы сделали все, что от них зависело. Им удалось сгладить ситуацию. Никаких сложностей или претензий.

Мы знали о том, что власти России и других стран приостанавливают международное авиасообщение. Остановить турнир могло и выявление вируса у одного из игроков. Я рад, что никто из нас не заболел. В такое время было бы странно продолжать партии. Но я садился за стол, видел доску и забывал обо всех тревожных мыслях.

ДХ: Вы могли представить, что ваш первый турнир претендентов будет столь необычным?

МВЛ: Моё попадание в число претендентов тоже оказалось авантюрным. Мой первый шанс на участие в турнире остался в далеком 2013 году. Сказать, что с тех пор мне постоянно не везло — ничего не сказать. Думаю, в итоге я и должен был попасть на турнир претендентов каким-то необычным образом.

ДХ: Чем вы планируете заняться в период карантина?

МВЛ: У меня только что был сеанс групповой видеосвязи со школьными друзьями… Мне стоит задумать над тем, как распланировать время и сохранить оптимальную форму. Это будет сложно в текущей ситуации, но я что-нибудь придумаю. Но прежде отдохну пару дней.